12/22/2015

Джуна: "Просто не люблю бл*дей и п*доров"... Середина 1990-х годов...

"...Джуна собиралась с сыном Вахо в Сидней на конгресс Международной ассоциации традиционной и альтернативной медицины. Её там должен был награждать уже ранее упомянутый лорд Стэнли Кук. Накануне поездки Алла Борисовна Пугачёва пригласила её на день рождения или именины. Джуна, как чувствовала, наотрез отказалась от вечеринки, но Вахо сказал: 
-- Мама! Ну съезди, раз она просит. Может, ей плохо, и она хочет, чтобы ты её полечила. 

Далее Джуна всегда рассказывала и перечисляла людей, с которыми была дружна и уважала не меньше Аллы Борисовны, оказавшихся там. Это "голосистый" Буйнов и не менее "голосистые" Пресняков и Орбакайте. Не важно, что в любой деревне любая тётя Маша и дядя Паша их могут не только перепить, но и перепеть, главное, лица эти частенько показывали по телевизору, а значит, по традиции СССР, они являлись законными звёздами.

Джуну встретили, как "центровую", и усадили во главе стола. Алла Борисовна была уже, в общем, не совсем трезвой. Она предложила Джуне выпить. Целительнице предстояли трудные дни ответственнейшего для страны лечения иностранцев, и не где-нибудь в Крыму, а во враждебном лагере – в Европе. За её визиты стране платили валютой!

Джуна отказалась пить, что обидело Аллу Борисовну. Она тоже, по всем жаргонным канонам, никогда не была "девочкой пай", поэтому крепко схватила Джуну за волосы на затылке, другой попыталась влить ей в рот насильственным образом стакан водки.

Нет. Эту ситуацию можно представить как угодно – наивной, скандальной, комичной. Но Джуна была драчливой с детства и не дала себя в обиду.
-- А ну-ка пей! – командовала Алла Борисовна, таща гостью за волосы.
Джуна до конца жизни терпеть не могла, когда люди дотрагиваются до её волос. Как только стакан водки оказался у её губ, сработал некий бойцовский механизм самосохранения.

-- Света! Я не знаю, как, но одной рукой я дала ей под дых, у меня же черный пояс по карате, второй взяла невероятно огромных размеров хрустальную вазу с цветами, как я её цапанула, не знаю, ваза не входила в руку, и она оказалась на голове Аллы. Разбилась, осколками поранив лицо. Все произошло мгновенно, в каком-то инфернальном зверином состоянии защиты. Помню только, что ещё оттолкнула летящую ко мне Кристину. Та вообще обалдела – бросаться на людей с ножом! Тем более на меня! Сумасшедшая! Убить могла! Я не помню всё четко, в руках моих остался обрывок её подвесок каких-то дрянных. Не то бус, не то цепочки. Меня оттащили. Я опомнилась уже в лифте с этой дрянью в руках. Как с военным трофеем... Я никогда не прощу ей, что она так унизила меня перед гостями!

Джуна была последовательна в своей ненависти.
Однажды она показала картину, где изобразила своих врагов. Люди в рубище, держащие камни, их роняли. И камни не долетали до центральной фигуры, в виде, конечно же, Джуны, идущей по зеленому цветочному лугу. Врагов обуревали пороки. Одна из врагинь держала в руке нож, другая – бутылку... Третьи, голубые, были объяты пламенем.
-- Это Алла Борисовна, – показала Джуна на правую фигуру сверху, которая падала со скалы с бутылкою в руках. – А это ее выкормыши-педерасты!
-- Колдуешь?
-- Просто не люблю бл*дей, – ухмыльнулась Джуна и добавила, – и п*доров..."